Всё началось с экскурсии в дом, знакомый мне с самого раннего детства, хотя никто из моих родственников в нём никогда не жил, - раньше он официально назывался Домом Правительства, но после выхода в свет романа Юрия Трифонова - также одного из жильцов этого дома - за ним прочно закрепилось другое название: Дом на набережной.
Одна из квартир этого прекрасного и страшного дома переоборудована в небольшой музей, где воссоздана обычная для тех времён обстановка: грубоватая дубовая мебель, трофейные немецкие радиоприёмники, портреты основоположников марксизма-ленинизма на стенах... Экскурсию вела вдова Юрия Трифонова - Ольга Романовна, а
мама присутствовавшего тут же Ахмада переводила всё невозмутимым шведам - сотрудникам посольства. Ахмада содержание экскурсии не особенно заинтересовало, и я шёпотом провёл для него собственную, показав радиоприёмники, старинные телефонные аппараты, пишущую машинку и патефон. Потом мы и сами похвастались Ольге Романовне Трифоновой, что у Ахмада тоже есть свой музей, но юный музейщик так застеснялся, что рассказывать пришлось нам с Лидой. Зато Ахмад пообещал написать рассказ про жившего когда-то в этом доме самого настоящего антарктического пингвина, чьё чучело также представлено в экспозиции музея Дома на набережной.О посещении бывшего кафе "Лира" - того самого, где когда-то был снят один из эпизодов фильма "Семнадцать мгновений весны", а позже прошла часть моей юности - рассказывать нет ни малейшего желания. Теперь, как всем хорошо известно, в этом помещении располагается кафе быстрого обслуживания. Там отвратительно. Ни за что не попёрся бы я по доброй воле в эту гнусную вечно переполненную забегаловку, но уж очень об этом просил Ахмад.
Зато потом произошло настоящее чудо. Заключалось оно в том, что я позвонил
Наде Плунгян, и она - о счастье! - оказалась неподалёку от дома, и мы тут же встретились в "трубе", и Надя пригласила нас к себе в гости в Старопименовский переулок, и у неё оказалось всё совершенно так, как в детстве, - ведь именно такие люди, как Надя, однокурсники и однокурсницы моих родителей по художественному училищу, окружали меня, когда я был ещё маленьким ребёнком, и именно такая обстановка привычна мне с детства - когда много-много книг, и картины, и всякие старые вещи, и то, что обычно называют "жутким беспорядком", хотя я считаю, что только так и можно жить.Спасибо тебе, милая, добрая Надя Плунгян! Благодаря тебе я вновь побывал в той ушедшей Москве, в которой родился и провёл детство, которую теперь можно увидеть лишь в старых советских кинофильмах, на чёрно-белых фотокарточках да ещё на ранних, училищных времён, маминых пейзажах, хранящихся в моём архиве, - до которого ты, очень надеюсь, рано или поздно всё-таки доберёшься.
