Существует так называемая "теория шести рукопожатий" - надеюсь, нет необходимости объяснять, что это такое. Сейчас мне кажется почти невероятным, но это факт: нас с Мариной Ивановной Цветаевой разделяет всего лишь одно-единственное "рукопожатие", то есть мне посчастливилось общаться с человеком, который лично и достаточно близко был с ней знаком. Его звали Алексей Владимирович Эйснер. В конце семидесятых - я в школе ещё учился - он приходил к нам домой, это было что-то вроде литературного квартирника. Помню, как восхитила меня его выправка, его походка - совершенно прямая спина; а ведь ему было уже за семьдесят! Тогда я понятия не имел, что за плечами у Алексея Владимировича - не только интербригады, но ещё и восемь лет лагерей, и ссылка, но ведь он не о себе рассказывал нам с мамой и всем, кому удалось втиснуться в тот день в малогабаритную нашу квартирёнку на улице Удальцова, а о Марине Цветаевой.
Вообще у нас дома был культ Цветаевой. Мама переписала от руки (!) всю прозу Марины Ивановны. Это была тогда единственная возможность: книга - естественно, "тамошнего" издания - была у каких-то маминых знакомых, на дом категорически не выдавалась; мама приходила с тетрадкой и переписывала, переписывала, пока всё не переписала.
С Анастасией Ивановной мама была знакома немного, но никогда об этом не рассказывала, однажды только проговорилась. Почему-то о такого рода знакомствах мама предпочитала помалкивать.
