Митя Адамский с ними не приехал, и мне пришлось взять на себя обязанности роуд-менеджера. Скажу без ложной скромности: я справился. Было всё, что полагается: и Луизу с Дакотой Джимом по петрозаводским пивным разыскивали, и аккордеон скочем заклеивали, и подставку для безногого контрабаса в спешке мастерили, а уж какую микрофонную стойку Джим сколхозил из табуретки и найденной в подсобке деревянной рейки при помощи изоленты, вы даже можете увидеть на фото.
Фото спизжены отсюда
А потом начался просто какой-то шестьдесят седьмой год! Сначала-то все просто сидели и слушали, и кое-кто даже с довольно кислыми рожами; потом две-три парочки вышли на танцпол и попытались изобразить вальс (ха-ха-ха!); но вот наконец ребятам надоело гонять медляки, и они дали такого джазу, что заплясал бы, кажется, даже парализованный. Я, как всем вам хорошо известно, человек старый и больной; но не думаете же вы, что я просто сидел, как дурак, в углу и хлопал себя по коленке? нет! я тоже плясал! я снял ботинки и плясал босиком, как Траволта с Умой Турман в сами знаете каком фильме; в перерывах между "песенками", как называет их Луиза, я валился на пол и ловил ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, но потом, отдышавшись, вставал и продолжал плясать; обхвативши друг дружку за плечи, мы отплясывали джигу (думаю, что это джига) так, словно нам сказали, что если мы перестанем плясать, мы сразу же все умрём; а потом, когда порвалась струна на контрабасе и песни-пляски пришлось заканчивать - правда, на "бис" они всё-таки слабали на трёх струнах! - мы все-все обнялись, и получился такой огромный ком из мокрых, разгорячённых человеческих тел, пахнущий потом и дезодорантом, и так, слипшись, мы стояли некоторое время; а потом одна незнакомая девушка даже сказала мне комплимент: как Вы хорошо танцуете! Это она, понятное дело, просто из жалости.
Толстый и красивый парниша в смешной кепке - это я.
И ни одна бл... извините! Я хотел сказать - и никто, никто не хлопал на сильную долю! Никто! Я всегда за этим слежу. В общем, мне искренне жаль всех тех несчастных, кто не пришёл двадцать пятого сентября в Agriculture Club.
Намеченный на следующий день квартирник "для узкого круга" получился скромненький: Юэну пришлось петь одному под гитару, а Луиза с Джимом тем временем попёрлись в какой-то шалман и так там наебенились, что чуть было не опоздали на поезд.
Угораздило же Юэна приехать в такую холодину в одном пиджачке! Пришлось его утеплить, и уезжал он уже в моей чёрной флотской шинели. На мне-то она последнее время еле-еле застёгивалась - так я разжирел, а ему пришлась как раз впору.
